Город без войны  - Светлана Пономарева

Они остановились, опустили чемодан на груду щебня и поменяли руки. Сашка подумал, что Кеша ничего не знает, ведь деньги ушли на операцию Ильи. А если бы узнал, тоже осудил бы. Так что пусть думает, будто Сашка их пропил.

– Катя умная шибко, – сказал вдруг Кеша. – Всё про ботанику говорила. Что где растёт. Она, когда мы вместе, всегда мне разную науку рассказывает. И ещё спрашивала сегодня, верую ли я в Бога. А я что, я его не видел. Как в такое верить? А всё остальное время говорит про ботанику. Когда не про тебя, идиота.

Они шли к своей этажке со старым чемоданом, набитым вещами человека, которого больше нет на свете. Но это не было уже удивительным или странным. Это было просто хорошей находкой, удачей, которой стоит только радоваться…

Юра Рощик переезжал в комнату Пса. Он выволок рюкзак, балалайку, матрас и пожаловался Сашке, сидящему в общей комнате:

– Вот, переселяюсь к Максу, меня Шиз заканал совсем! Он говорит, что я от чего-то венерического сдохну. Правда идиот? Я же резинки покупаю! А он говорит, что если Бог хочет человека прибрать, то ничто не спасёт.

– Знаешь, – серьёзно ответил Сашка, – у Витьки есть дар предвидения.

– Импотент ваш Витька! – Юра плюнул и потащил своё имущество дальше.

– Не «ваш», а «наш», – сказал ему вслед Сашка.

Юра не отозвался. Он вообще старался лишний раз с Сашкой в разговоры не вступать. Наверное, опасался. А может, тот его не устраивал как собеседник. За окном, затянутым мешковиной, уныло накрапывал дождик, словно вызванный такими же унылыми Сашкиными мыслями. Сашка размышлял, почему Кеша до сих пор сидит в комнате, а не идёт к Кате. Ведь наверняка она их ждёт. Уж Сашку-то точно. Он попытался представить, как должен вести себя парень с девушкой, которую любит: прежде всего, дарить подарки, какую-нибудь милую ерунду, вроде самосшитых мягких игрушек, продаваемых лоточницами. Потом, по старой традиции, дарить цветы. Правда, цветов сейчас нет. Их только летом можно нарвать в степи. Некоторые кадеты постарше, у которых были знакомые девушки, так и делали. Степные цветы в казарме пахли так, что кружилась голова. Они перебивали даже извечный запах обмундирования и столовской каши… А ещё влюблённые парни ходят, держа девушек за руку или под руку, обнимают и шепчут на ухо всякую чепуху… Сашка представил Катю. А рядом – Кешу. Себя представлять не хотелось: глупая картинка. Но ведь Катя такая милая, симпатичная. Ему ведь было хорошо, когда она жалела его больного… Ему и сейчас приятно видеть, слышать её. Почему же он до сих пор не влюбился так, как Кеша? Так, чтобы на всё наплевать и бежать к Кате? И не думать, можно ему с ней встречаться или нет…

«Просто я не способен любить по-настоящему, – решил Сашка. – Потому что те, кто был мне дорог раньше, погибли или предали меня. А может, не я виноват, может, у нас такой город неправильный. Здесь любить нет смысла. Проще ненавидеть. Это привычнее. В центре не любят штурмовиков и ненавидят „Красных братьев“, мы не любим „Братьев“ и считаем отбросами тех, кто живёт в центре. Может, из зависти. У Главы есть Контора, которая ненавидит всех подозрительных людей, ловит и убивает. Каждый в городе ненавидит энских. Все кого-то ненавидят. В этом, может быть, смысл города: ненавидеть всех. А любовь – это мелочь. Если одной любовью обходиться, то город захватят энские. Только в сказках все любят друг друга…»

Вошёл Пёс и, пристально посмотрев на Сашку, спросил:

– А с Кешей всё нормально? Знаешь, что он у меня купил?

– Презерватив?

– Учебник биологии! Понимаешь, за семь марок! Как повезло, что я его скурить не успел. Просил ещё «Камасутру», но я её летом на самокрутки пустил.

– Идиотина, – констатировал Сашка. – Влюблённый Кеша, наступивший на горло жадности!

– Любовь человека в лучшую сторону меняет, – заметил Пёс. – Вообще непонятно, что с бригадой происходит. Витька утром заявил, что уйдёт из командоров, а Коньков на медкомиссию подался.

– На какую комиссию?

– Да в регулярную армию, а ты что, не знаешь?

– Нет. Откуда мне знать?

– Он давно ждал, когда ему семнадцать стукнет. Даже в день рождения не забухал. У него дядька в вертолётчиках, только старый уже. Он на пенсию, а Женька – на его место. Будет с вертушки пустынников гонять. Повезло, да?

– Повезло, – мрачно сказал Сашка. Ему вдруг стало завидно…

День прошёл в ворчании Кеши, который пытался продраться сквозь текст в учебнике биологии, и в Юрином тренькании на балалайке. А вечером заявился Шиз и, поскольку вся бригада собралась у мангала, предложил провести собрание. Сашка вспомнил, что Пёс говорил про Шиза утром, но вспомнил равнодушно. Кто станет командором, ему было всё равно.

– Я пришёл, чтобы сообщить о своём решении покинуть пост командора, – изрёк Витька, дождавшись, пока ребята замолчат. – Командорство перестало совпадать с моими жизненными целями. На своём месте с этого дня я был бы не против видеть либо Конькова, либо Ерхова. Готов выслушать ваш выбор.

– Реально – только Ерхова! – сказал Пёс. – Женька уходит.

– Уходит? – удивился Кеша.

– А вы думали, я с вами, уродами, тут до пенсии париться буду? – усмехнулся Женька, грея ладони кружкой с кипятком. – Хрен вам!

– А Макс, Юра, Кеша – они вообще не в счёт? – спросил Сашка.

– Я очкарик, – вздохнул Пёс, – майор очкариков не уважает. Кеша проворуется сразу, а Юра – новенький. Так что никакой альтернативы тебе нет. Принимай полномочия.

– Значит, теперь ваш командор – Александр Ерхов. Я так и думал. Ему это в самый раз, а мне уже надоело, – Шиз встал и ушёл в свою комнату.

– Ну всё, – громко произнёс Кеша, – пропала наша зарплата. Сашка пропьёт её. У него деньги в руках не держатся.

– Я завязал, Кеша, – возразил Сашка. – Всё. Ни грамма.

Юра громко хихикнул, а Кеша покривился.

– Лучше бы меня выбрали, – сказал он. – И вообще Шиз неправ. Какая его крыса укусила? Вон как на хиппи кидался, а теперь сам как пацифист хренов. А Ерхову повезло. Командорам платят больше, и консервы будет выдавать.

– Слушай, Янсен, – прервал его Сашка. – Ты вот всё о еде да о еде… А ты хоть город наш любишь?

– Срать на него хотел!! – громко заявил Кеша.

– Эх любовь, фонарики, – Юра хлопнул себя по колену, – ты с ума свела… Пошли, мужики, пострижёмся, что ли. А то тебе, Сашка, красиво лохматым ходить, а вот когда Кеша шлем снимает… Будь я бабой, сдох бы от ужаса!

Кеша смутился и даже немного покраснел.

– Ладно, – сказал он. – Я и сам думал постричься, да всё некогда было. У нас тут один парень, Джон, за пол-литра хоть кого оболванит. Считай, очень дёшево, и тащиться никуда не надо. Идём прямо к нему.

– Вот и славненько, – обрадовался Юра.

Джон, опухший от излишеств парнишка из бригады Уксуса, недрогнувшей рукой оболванил Кешу почти под ноль, а пока Юра ржал над беднягой, подстриг и Сашку. Потом сам Юра попытался было возражать Джону, говорить о красивых стрижках, но тот только тупо поморгал, а потом всё равно его побрил. Выслушав грязные Юрины ругательства в свой адрес, он, добродушно улыбнувшись, ответно послал его и, обняв свою добычу-бутылку, убрался в комнату.